Ослепительная Венеция Живопись 17 / 19 2

Chernova Olga – Ослепительная Венеция
2025 сентябрь, холст масло кисть 50х60 Это чудо, этот из моря встающий город, ослепительная вязь фантастических строений» — Венеция! Венеция, ставшая главным действующим лицом новеллы немецкого писателя-классика Томаса Манна «Смерть в Венеции», — «льстивая и подозрительная красавица, – не то сказка, не то капкан для чужеземцев». В 1911 году автор новеллы приехал отдыхать на соседний с Венецией остров Лидо, где и родилось это произведение. По сюжету его герой, стареющий писатель Густав фон Ашенбах приезжает на Лидо, где влюбляется в прекрасного юношу и, не выдержав сжигающей его страсти, умирает от азиатской холеры. Новелла вошла в сокровищницу мировой литературы не только как психологическое проникновение в тему красоты, любви и творчества, но и как одно из лучших описаний итальянской Венеции. Это чудо, этот из моря встающий город, ослепительная вязь фантастических строений» — Венеция! Венеция, ставшая главным действующим лицом новеллы немецкого писателя-классика Томаса Манна «Смерть в Венеции», — «льстивая и подозрительная красавица, – не то сказка, не то капкан для чужеземцев». В 1911 году автор новеллы приехал отдыхать на соседний с Венецией остров Лидо, где и родилось это произведение. По сюжету его герой, стареющий писатель Густав фон Ашенбах приезжает на Лидо, где влюбляется в прекрасного юношу и, не выдержав сжигающей его страсти, умирает от азиатской холеры. Новелла вошла в сокровищницу мировой литературы не только как психологическое проникновение в тему красоты, любви и творчества, но и как одно из лучших описаний итальянской Венеции. Какой же увидел Томас Манн Венецию век назад, какой она была, чем пахла, чем встречала? В «самый диковинный из всех городов» его герой Ашенбах прибыл на пароходе. Вплывая в порт и разглядывая толпящиеся у причала гондолы, черные, как гробы, «далеко вперед выступающее пышное крыло сказочного храма» (конечно, собора Святого Марка) и «гигантские часы в проеме моста над каналом». «…По сумрачному лабиринту каналов, под изящными мраморными балконами со львами, огибая скользкие углы зданий, мимо печальных дворцов с фирменными вывесками на фасадах, отражения которых колебались в зеркале вод…» — так двигается на гондолах и пешком по Венеции Ашенбах, болея любовью и к юноше, и к Венеции. «Из маленьких, высоко взгромоздившихся садов на замшелые стены свисали гроздья белых и пурпурных цветов, источавших аромат миндаля. Сквозь серую мглу там и сям обрисовывались окна в мавританском орнаменте. Мраморные ступени какой-то церкви сбегали в воду; старик нищий прикорнул на них…» Манн, кажется, описывает нам сегодняшний венецианский день. Кто, спрашивает Манн, не испытывал мгновенного трепета, тайной робости и душевного стеснения, впервые или после долгого перерыва садясь в венецианскую гондолу? На сиденье этой лодки — «гробово-черное, лакированное и черным же обитое кресло» — его герой приплывает на Лидо. «Тихо, все тише становилось вокруг него. Уже слышны только всплески весла, глухие удары волны о нос гондолы, который словно парит над водою, — острый, черный, на самом конце вооруженный подобием алебарды». «И кто мысленно не отмечал, что сиденье этой лодки, гробово-черное, лакированное и черным же обитое кресло, — самое мягкое, самое роскошное и нежащее сиденье на свете?» Томас Манн — новелла «Смерть в Венеции».

Навигация по альбому:   Ctrl   Ctrl